 Одна из важнейших задач наступающей Новой Эпохи заключается в возрождении женщины. "Грядущее время снова должно, как в лучшие времена человечества, предоставить женщине место у руля жизни, место рядом с мужчиной, её вечным спутником и сотрудником. Ведь всё Величие Космоса слагается двумя Началами. Основа Бытия зиждется на равноценности двух Начал. Возможно ли умаление одного из них?!" -пишет Е.И.Рерих. Она, олицетворявшая собой прекрасный облик женщины будущего, много оставила нам ценных мыслей и советов по этому вопросу. Так, Елена Ивановна подчёркивала, что вопреки существующему предубеждению, в умственном отношении женщины не ниже мужчины, а в духовном - даже превосходит его. И именно подвиг духовного подъёма человечества должна взять на себя женщина.
Для того чтобы выполнить эту предназначенную ей эволюционную миссию, женщина должна готовиться к ней, совершенствуясь и вооружаясь знанием. И на этом пути особенно важно иметь перед собой образец, идеал, которому можно следовать. Потому и призывает нас Елена Ивановна: "Соберём все самые прекрасные героические облики всех времён и народов и в творческом устремлении к усовершенствованию претворим их качества и достижения в духе нашей эпохи, лишь такое подражание даст правильную основу для дальнейшего продвижения" (Е.И.Рерих. Письма. Т.1. С.16).
Среди замечательных женщин - подвижниц духа - Елена Ивановна не раз называет особенно ею любимую св. Терезу Испанскую и советует познакомиться с её биографией, подчёркивая, что при этом "многие положения Учения (Живой Этики) станут яснее…" (Е.И.Рерих. Письма. Т.3. С.379).
Тереза Авильская занимает совершенно особое место в ряду христианских святых. Это единственная женщина, по сути приравненная к Отцам и Учителям Церкви и удостоенная степени доктора богословия. Причиной этому послужили многочисленные сочинения Терезы. В них говорится о духовной жизни человека и путях самосовершенствования.
Особое значение среди её трудов принадлежит автобиографии, дающей нам редчайшее свидетельство духовного пути женщины. Через столетия эта книга донесла до нас живой голос этой удивительной подвижницы, со всеми его индивидуальными вибрациями и оттенками. "В книге этой, - пишет она, - я говорю так просто и точно, как только могу, о том, что происходит в душе моей… Я ничего не буду говорить, о чём не знала бы по моему собственному или чужому опыту".
В ЭТИХ СЛОВАХ СВ. Терезы заключена самая точная оценка её книги. Она написана предельно просто и искренне, без тени экзальтированности или приукрашивания. И именно эта великая простота придаёт ей особую силу и убедительность. Е.И.Рерих пишет по поводу автобиографии Терезы: "Много имеется чудесных свидетельств высоких Духов, но в сутолоке нашей чудовищной эпохи они забыты. Но скоро наступит срок, и истинные ценности займут надлежашее им место в строительстве жизни" (Е.И.Рерих. Письма. Т.3. С.422).
С четырёхлетнего возраста и до самой смерти у Терезы всегда было одно желание: "Я ХОЧУ БЫТЬ СВЯТОЙ…"
Она родилась в 1515 году. Детство её прошло в замке её отца, благородного идальго Алонзо де Чепеда-и-Агумадо, который принадлежал к одному из древнейших и благороднейших родов кастильского города Авилы, "города рыцарей, города святых", как его называли. Девочка с ранних лет мечтала о духовном подвиге. В 6 лет, очень рано по тем временам, она научилась читать и пристрастилась к чтению Житий Святых. Сердце её так пламенело от повествований о муках и смерти исповедников христовых, что вскоре и сама она пожелала умереть, как они, чтобы такого же венца удостоиться. "В муках умереть и быть в блаженстве вечно, вечно, вечно!" - повторяла она.
С этой целью она пыталась убежать "в землю мавров", подражая подвигам христианских миссионеров и рыцарей. А после того, как их с братом Родриго постигла неудача, они "решили спасаться, как древние отшельники спасались в пустыни, и для этого начали строить из камешков в … саду маленькие затворы и пустыньки. Но сложенные камни почти тотчас распадались".
Проявившиеся в детстве так рано и ярко порывы к духовной жизни и подвигу затем на какое-то время были поглощены светской жизнью. Терезу окружала утончённая аристократическая обстановка, роскошь; она любила изысканно одеваться, с упоением читала рыцарские романы, очень популярные в то время.
В молодости она была замечательной красавицей. Но не только красота, а и также необыкновенное обаяние Терезы, её врождённая мудрость и доброта магнетически привлекали к ней людей. Она писала: "Чувствовала я всегда, как великую милость Божию, то, что всюду, где бы я ни была, мой вид был всем приятен". Не только в детстве, но и позднее все окружающие испытывали к ней необыкновенное доверие, тянулись к ней, ища и находя в её лице не только слушательницу и поверенную, но и мудрую советчицу, доброго друга и верную хранительницу их самых сокровенных тайн.
Все эти годы, когда донья Тереза де Агумада была погружена в суетные развлечения, духовные устремления несколько угасли, ушли в глубины души. Заново они вспыхнули на пороге двадцатилетия, когда ей предстояло сделать свой жизненный выбор, по обычаю того времени, между замужеством и монашеством. Учась в школе Августинской женской обители, Тереза, по её признанию, "чувствовала в те дни смертельное отвращение к монашеству". Но, с другой стороны, "мысль о браке внушала ей такой же, если не больший страх". И, находясь на распутье, она встретила на своём пути двух людей, которые пробудили в ней уснувшие духовные стремления и тем помогли сделать верный выбор. Одна из них - наставница школы Мария де Бриченьо, по собственному признанию Терезы, "возродила в ней жажду вечности", которую она так сильно чувствовала в детстве. Другим был дядя Педро д Ортигоза, чьи духовные беседы оставили в душе Терезы неизгладимый след. "Истины, открывшиеся мне в детстве, - вспоминала она, - снова ожили во мне. Видела я ничтожество всего и быстроту, с какою всё проходит… Видела я также, что единственный для меня верный путь спасения - монашество".
Итак, выбор был сделан. Но впереди было ещё двадцать лет борьбы между земным миром и небесным, между привязанностью к людям и к Богу. "Двадцать лет я падала и подымалась и снова падала", - пишет она в автобиографии. "Бог звал меня к себе, но и мир тоже… и я хотела соединить две эти столь несоединимые крайности". "Это было такое борение, что я не понимаю, как я могла его вынести, не говорю столько лет, а хотя бы один только месяц".
Этому борению в немалой степени способствовала обстановка в кармелитском женском монастыре Благовещения, где Тереза провела эти двадцать лет. Инокини монастыря, большей частью молодые девушки из богатых и знатных семей, жили в своё удовольствие; наряжались, как придворные дамы; носили украшения; жили в обширных светлых кельях; беседовали с гостями, хотя и сквозь решётку, но свободно и весело, как в великосветских гостиных.
В эту совершенно светскую жизнь была вовлечена и Тереза. Она с удовольствием встречалась и вела беседы с приходящими. К общению с ней стремились самые знатные и почётные гости монастыря. Они почитали за честь разговор с такой умной и обаятельной монахиней. Тереза, по её собственному признанию, и сама часто привязывалась к своим посетителям и любила беседовать с ними. Эти мирские стремления её поддерживались и духовниками. И позднее она признавалась: "Совесть обличала меня, а духовники оправдывали. Так, от рассеяния к рассеянию, от суеты к суете, от греха к греху я дошла наконец, до того, что мне было стыдно обращаться к Богу с молитвой: я чувствовала себя такой недостойной, что под предлогом смирения боялась молиться".
И именно возвращение к молитве явилось для Терезы освобождением и достижением целостности. Произошло это так.
Как-то, в 1555 году, ей было тогда сорок лет, войдя в одну из монастырских часовен, увидела она уже не раз прежде изваяние бичуемого Христа с израненным и окровавленным телом. "Муки Христа за людей это изваяние изображало так живо, - описывает она, - что я была потрясена до глубины души… и, вспомнив, какой неблагодарностью я заплатила Ему за такую любовь ко мне, я почувствовала вдруг, что сердце моё растерзано, и, упав перед Ним на колени, я заплакала и молила Его укрепить меня так, чтобы уже не мучила Его… И я уверена, что Он услышал молитву мою".
С этого момента Тереза навсегда избавилась от душевной раздвоенности и со всей пламенностью своей натуры предалась Богу. Все её мысли были непрестанно обращены к Христу. Она постоянно чувствовала Его присутствие рядом с собой, справа, вела с ним мысленные беседы, и неописуемая радость и духовный восторг наполняли всё её существо. "Жизнь моя кончилась, - писала она, - началась жизнь Бога во мне".
Семь лет уходит у Терезы на это Божественное Общение. Но когда, по прошествии этих лет, взор её упал на землю, то окружающий мир потряс её своим несовершенством и несоответствием Миру Божественному. "Что сделали христиане наших дней?.. Господи, я не могу этого вынести", - восклицает Тереза. И увидев эту дисгармонию Божественного и человеческого, Небесного и земного, пронзённая страданием Христа от несовершенства людского, она не может больше оставаться в бездействии.
Самое главное, считает она, - вернуть людям утраченного Христа и, раскрыв подлинный смысл Его Учения во всей его изначальной красоте и полноте, устремить их этим путём.
Тереза писала: "Когда я читаю в Житиях Святых, как они обращали людей к Христу, то завидую этому больше, чем всем подвигам мучеников, потому что к этому меня призвал Господь". "Чтобы открыть людям хотя бы только одну из этих истин, кажется, мне ничего бы не стоило пожертвовать жизнью", - восклицает она.
Но поскольку Тереза очень ясно понимала, что нельзя сразу, мгновенно изменить природу всех людей и их сознание, то она приходит к мысли о создании маленьких монастырских общин, где сёстры жили бы, в совершенной полноте следуя Учению Христа и являя собой образец такой жизни. Первая такая обитель была создана в Авиле, в небольшом бедном домике на окраине города. Здесь поселились мать Тереза и четыре послушницы. "Так как в новой обители я хотела жить в совершенной бедности и в непрестанной молитве, - пишет Тереза, - то не слишком надеялась найти для такой жизни много совершенных душ. Но сёстры понесли иго своё с такою великою радостью, что считали себя недостойными столь святого убежища".
Однако "только что узнали в городе о нашем намерении, - вспоминает Тереза, - как поднялось жестокое на нас гонение. Не было в городе почти никого, даже из благочестивых людей, кто не считал бы нашего замысла величайшим безумием. Жаловались и наши Благовещенские сёстры, что я их осрамила, говоря, будто бы они живут не так, как следует монахиням".
Но, когда в результате всех этих возмущений Тереза была призвана в суд, она отвечала на все обвинения так разумно, спокойно и просто, что стало ясно, что судить её не за что, и её отпустили с миром. И впоследствии не раз делались попытки привлечь Терезу к суду и даже к инквизиции - и за основание монастырей, и за её книги, - но все они закончились безрезультатно.
По этому поводу Тереза писала: "Я говорила им (сестрам), что преследование меня со стороны инквизиции не было бы большим несчастьем, если бы я действительно была виновна; …если же, напротив, всё опубликованное - ложь, Бог возьмёт на себя мою защиту и повернёт преследование в мою пользу". Так оно и произошло.
Тереза не успокоилась созданием одной обители. За нею последовали ещё 15 монастырей в разных городах Испании - Медине-дель-Кампо, Мадриде, Севилье, Толедо, Саламанке, Бургосе… "Дух, оживляющий её, был так ревностен, что не давал её покоя", - вспоминает один из современников. "Страстно желать - в этом моя природа", - признаётся она сама.
Самое удивительное, что все эти основания монастырей происходят при величайшей бедности. Для обителей монахини всегда выбирали ветхие, полуразрушенные дома и сами приводили их в порядок. Но при этом жили в величайшей радости, принимая все эти испытания за особую милость Божию. "Благословенны препятствия, ими растём, - говорит Живая Этика. - Камни на пути - лишь ступени восхождения".
На тяжёлых скрипучих телегах, запряжённых мулами, путешествует Тереза вместе с сёстрами по дорогам Испании. А там, где нет больших дорог, едет верхом или даже идёт пешком. Мокнет до последней нитки под осенними ливнями, мёрзнет под ледяными ветрами и вьюгами, задыхается от зноя в пышащих жаром горных ущельях, терпит оскорбления и поношения. В автобиографии она говорит: "Чтобы это сделать, нужно было мне великое мужество, а оно у меня, говорят, немалое".
Хрупкая женщина, терпящая боли и страдания, воспитанная когда-то в роскоши и утончённой изысканности, она готова претерпеть все трудности, горя единым благородным желанием - омыть Лик Христа и тем очистить человеческие души, вернуть им утраченную радость вечного Бытия. Около двадцати лет длится эта её подвижническая деятельность по основанию монастырей.
В 1582 году Тереза получила приглашение от герцогини Альба. Прибыв в город, Тереза хотела сразу приняться за дело, но силы изменили её. Какое-то время она превозмогала себя, но вскоре у неё открылось горловое кровотечение. Сёстры, прибывшие с нею, стали молиться за неё, но она попросила: "Заклинаю вас, дочери мои, желать, чтобы я оставалась дольше на земле, - нечего больше мне на неё делать".
К 9 часам вечера 4 октября, незадолго до смерти, лицо Терезы внезапно чудесно просияло и сделалось таким молодым и прекрасным, каким никогда не бывало. И она умерла, улыбаясь и как будто говоря с Кем-то Незримым. Монахини, бывшие при этом, рассказывали о трогательном чуде - перед окном, где умирала Тереза, было маленькое засохшее дерево, которое никогда не цвело и не приносило плодов. И наутро после её смерти всё дерево покрылось белыми, как снег, цветами.
Святая Тереза сказала о себе: "Господу было угодно, чтобы в моей душе с самого раннего детства запечатлелся путь истины". Каждый великий дух осуществляет этот путь истины по-своему, сообразно с его неповторимым духовным дарованием. В молодости Тереза любила и небо и землю, не понимая хорошенько, как можно примирить то и другое. Но потом "перед лицом двух великих заповедей: заповеди любви к Богу всем сердцем и любви к ближнему - Тереза поняла, что на её духовном пути пришло время, когда Бога нужно поставить не на первое место, но на единственное место, возлюбив Его всем сердцем, отказавшись от всех привязанностей, от всякой другой любви, чтобы потом получить всё, даже ближнего, которого надлежит возлюбить, из Его рук".
Тереза была с людьми, но пребывала с Богом. Это двойное состояние порождало эффект необычайный. Божественное распространялось на земное и проникало во все дела.
На любви золотое зерно
Прилетают небесные птицы…
Всё, что сердцем с любовью дано,
Возвратится судьбою сторицей.
Отдающий безмерно богат -
Умножается огненный клад
Всемогущей и щедрой десницей.
Тереза создавала духовные общины, писала письма и богословские труды, но главным, внутренним её делом была молитва. Если признать, а признание это закономерно по законам Высшего Мира, то молитва - это действие, или действо, силу и значимость которого можно оценить по-настоящему только сверху. Снизу же, от земли, об этом можно только отчасти догадываться.
Как расцвело соприкоснувшееся с отлетающей душой Терезы сухое дерево, так расцветают и плодоносят людские души, усохшие было в своих мирских делах, соприкоснувшись с Высшим Миром через провод великой души.
Если молитва, в своём сокровенном значении, есть связь с Высшим и Превышним, то близость этого связующего Звена не может не приобщить к Высшему Источнику и находящихся вблизи него. Тереза создавала монастыри магнитом связи своей с Богом, находясь, по существу, в непрестанной молитве. И вокруг этого неземного магнита, по закону соответствия, начинали группироваться созвучные ангельской гармонии души.
Страна, задыхавшаяся в клещах железного террора инквизиции, не терпевшей ни малейшего отклонения от её жесточайших норм и канонов, боявшейся этих отклонений гораздо больше, чем дьявола, с которым она якобы боролась, но которому верно служила; церковь, в которой не было Христа и которая Его не знала; и в то же время народ, по существу религиозный, но не знавший пути к Богу, и вдруг получивший живительный глоток воздуха, которого искал, не зная того сам.
16 монастырей и частые путешествия Терезы по стране, оставлявшие светлые трассы за собой, оживляли и пробуждали заглохшие ростки душ. Не было ли это главным чудом из тех чудес, которые она совершала во множестве.
Тереза говорила: "Кто делает упорные усилия, чтобы взойти на вершину совершенства, тот никогда не восходит на эту вершину один, но всегда ведёт за собой, как доблестный вождь, бесчисленное воинство…" И Учение Живой Этики подтверждает: "Усовершенствование своего Я для других будет достойным решением" (Мир Огненный. I. п.635).
"Жизнь моя кончилась, - началась жизнь Бога во мне", - сказала Тереза.
"Мне кажется, что Иисус всегда идёт рядом со мной… Я ясно чувствовала, что Он находится по правую руку от меня и видит то, что я делаю, и никогда… не могла забыть, что Он рядом со мной".
Имеет доступ к сладостной беседе
С Вершиной высочайшей, Солнцем Духа,
Лишь тот, кто любит…
Но Любовь должна быть
Сильнее смерти
И сильнее жизни.
Тереза прозревала Бога во всём. "Надо искать Бога в твари", - говорила она. "В твари ничтожнейшей, вызванной Богом из небытия, даже в муравье, - больше чудес, чем ум человеческий может постигнуть".
Тереза являла совмещение постоянного духовного единения с Христом и очень активной земной деятельности, которую ставили перед ней её долг по отношению к ближним и обстоятельства её личной жизни. Это поразительное совмещение решало проблему пребывания в Боге и служения людям одновременно. Живая Этика указует тот же путь. Она говорит: "Современная Йога - связь с Высшим - должна осуществляться среди обыденности жизни. Не уход от жизни, но претворение её заповедано" (Надземное. п.812).
И Будда, имея в виду тех, кто предпочитал в поисках духовных достижений жить в уединении, говорил: "Одинокая жизнь в лесу полезна для того, кто следует ей, но она мало способствует благу людей" (Н.Рокотова. Основы буддизма).
Одновременно пребывая в непрестанной молитве и служении людям, Тереза активно работала и по очищению религии.
Она видела, что церковь и её служители отдалились от Христа и Его заповедей и пошли по "лёгкому пути", ведущему к погибели; и она, как и Франциск Ассизский, полностью предалась "тесному пути", ведущему в жизнь вечную, чтобы этим способом отрешения от всего земного хотя бы отчасти заставить задуматься христиан без Христа, оглянуться и на себя и на заветы Того, Кому они на словах служили, а на деле не следовали.
Тереза стала с несколькими близкими её по духу монахинями создавать обители полной нищеты и духовного счастья, где царила бы полная бедность и которые были бы, по её словам, "уголком рая". Тем самым она хотела показать, что, как говорит Живая Этика, "счастье в духе".
Подобные же обители, в которых люди пребывали бы в Боге сами и несли этот неземной Свет людям своими проповедями и своим примером, строил в своё время и святой Франциск, и в деле своей Реформы Тереза продолжала путь его.
Всё её великое дело Реформы монастырей строилось на двух основаниях - на любви и на радости. Мало основать обитель, надо, чтобы она жила. В основу управления ею Тереза заложила простую истину: "Всё - ничто без любви". Любовь являлась основанием её деятельности. "Главное, не много думать, а много любить", - утверждала она.
Второй основой её обители была радость. "Да избавит нас Бог от унылых святых", - писала она. "Наша Мать Тереза, хотя и святая, но такая же простая, как все люди!" - не могли на неё нарадоваться сёстры её монастыря, помня завет святого Франциска и апостола Павла: "Всегда радуйтесь". "Часто уныние доводит людей до сумасшествия". "Следует считать уныние очень опасной болезнью и лечить его, как болезнь", - считала Тереза.
Живая Этика по этому поводу говорит: "Уныние есть враг каждого совершенствования" (Община. п.2). "Невозможен подвиг в унынии. Уныние есть смерть, как прорванный кошель! Самое драгоценное высыпается в унынии, и можем называть уныние смертью" (Мир Огненный. I. п.377), в то время как "радость есть здоровье духа" (Мир Огненный. I. п.298). "Поистине, лучший огонь вспыхивает от радости" (Мир Огненный. I. п.10).
Как человек Тереза была "уравновешенной, обаятельной, доброй, способной ободрить других, терпеливой и мягкой даже тогда, когда она жестоко страдала. Она была свободна от плотских вожделений и искушений, которым так часто подвергались подвижники". "Одной своей послушнице, спрашивавшей её об искушениях пола, Тереза простодушно отвечала, что не знает, что это такое". "Она стала мудрой, зрелой монахиней, её любили и к ней тянулись люди в монастыре и за его стенами - в особенности те, кто хотел идти путём святости. Вокруг неё сформировался круг друзей, очарованных её мужественной мягкостью и мягкой суровостью".
Облик Терезы был прекрасен в совмещении лучших человеческих качеств. Она излучала свет небесный, и тьма отступала, и расцветали сияющие цветы духа. И мы, думая и говоря о ней, тоже имеем счастье, как и её современники, соприкасаться с этим надземным Светом.
Думая о ком-то - незримо знакомимся. Велика радость от таких благословенных встреч.
|
 |
|
|
|
